— О, черемуха! — радуюсь я, обнаружив на прогулке цветущее дерево с ароматными белыми гроздьями. — Обожаю ее ягоды!
— Разве ее можно кушать? — удивленно спрашивает оказавшаяся поблизости девушка.
Можно ли кушать черемуху? Сладкую, терпкую, ароматную ягоду из моего детства? В семидесятых годах мы иногда снимали на лето дом в деревне. Я брала пустую жестяную банку из-под тушенки, обвязывала ее веревкой, вешала на шею и отправлялась на речку, в черёмуховые заросли. Там я залезала на дерево, собирала ягоды в банку и после, спустившись, вволю наслаждалась ими, в удобном, так сказать, положении.
Черемухе хотя бы удавалось созреть. Едва только из цветочных завязей на кустах и деревьях формировались первые ягоды и плоды, зелёные и кислые, их уже страшно хотелось.
— Не ешь неспелое: живот будет болеть, — предупреждали взрослые, но кто же их слушал? От меня доставалось даже зелёному-презеленому винограду, который рос в двориках южных курортных городов. Многие современные дети в большинстве своём неспособны осилить тарелку спелой малины, потому что она не такая сладкая, как чупа-чупс, глазированный сырок и творожок из супермаркета. Мы тоже очень уважали сладкое, но ещё наш организм бурно требовал витаминов, пусть даже в самом экстремальном их проявлении.
Если вы были ребёнком во времена СССР, вы скорее всего, поймёте меня. Мир вокруг был другим и родители не водили нас по нему на поводке. Мы окунались в него с головой и сливались с ним, а он растворялся в нас. Думаю, мы до сих пор ощущаем в себе его присутствие.
— Не заходи за крайний дом в деревне, за речку, и за дорогу, — напутствовала меня бабушка, когда я выходила из дома летом. В моём распоряжении была вся деревня, пусть и очень маленькая, а я при этом тогда ещё в школу не ходила.
В школьном возрасте свободы становилось ещё больше, и к ней прибавлялся опыт поколений и ровесников. Кроме своих и соседских клубник, малин, смородин, слив, вишень и яблок мы жевали стебли ревеня, начинку стручков акации и высасывали сладкий нектар из белых цветков похожего на крапиву сорняка.
В лесу мы находили и ели дикий щавель, лесную малину, ежевику, костянику, кислицу, и хочу заметить, что недозревшие зелёные лесные орехи были тоже очень хороши, потому что грызть их было легко. На этом месте муж вспомнил, как ему доводилось вкушать в первозданном виде сыроежки; у меня, честно говоря, по части сырых грибов — серьезное упущение. Нам, конечно, и в голову не приходило пробовать бузину или волчьи ягоды, поскольку старшие все же объясняли детям, какие растения ядовиты. На юге нас не предупредили про ядовитую дюшенею, вылитую землянику, отчего я поспешила ею отравиться, но это был, пожалуй, единственный случай, когда мое здоровье пострадало от употребления в пищу неокультуренной растительности. С точки зрения меня современной это удивительно, ведь почти ничего из того, что мы поглощали на улице, не было помыто. Руки, ясное дело, мыть на природе было нечем и незачем.
А знают ли нынешние дети, какое удовольствие может доставить муравейник? А мы знали. Все просто: надо взять травинку, послюнявить ее и опустить в место скопления трудолюбивых насекомых, чуть подождать, достать, стряхнуть муравьев и облизать с неё муравьиную кислоту. Аскорбинка отдыхала!
Когда летние приключения заканчивались, и нас возвращали в город, мы не отказывали себе в удовольствии отведать ягоды шиповника и боярышника, которые росли вдоль тротуаров и домов в качестве живых изгородей. И скажу я вам, что плоды липы тоже пользовались у нас успехом, а на вкус были очень даже неплохи.
— Зачем вам это дерево? — спросил однажды один из знакомых, указывая на высоченную черемуху за забором. — Такое большое; может, спилить его?
Ну уж нет.
